О садах

Сады цистерцианцев: средневековые утилитарные сады

Хотя сердцем каждого монастырского собрания является его святыня, в случае цистерцианцев почти такую же важную роль играли его сады. Все они имели в первую очередь функции узко утилитарные - не любившие излишней декоративности, предпочитавшие скромность и простоту монахи не создавали садов, единственной функцией которых было бы украшение. Эти цистерцианские сады должны были удовлетворять все потребности сообщества, в соответствии с их главным правилом – оставаться на самообеспечении благодаря труду собственных рук. Создавали они поэтому целую огородную программу, элементами которой были вертоград с колодцем, овощной (кухонный) огород, огород с травами (больничный) и кладбище, а также находящиеся за стенами аббатства, но являющиеся продолжением овощного огорода сады, виноградники и многое другое - даже разведение карпов в искусственно созданных прудах. Одновременно глубокий символизм всех этих огородов, как и работы в них, приводил к тому, что их утилитарные функции тесно переплетались с созерцательными. Под влиянием мистики св. Бернарда они стали отражением божественного порядка, послушно подчиняясь его законам в неустанной переменчивости пор года. Другой средневековый мистик, св. Хильдегарда, писала: «Все Создание есть Божественный Сад». При такой перспективе работа в них, заботливое участие в росте растений, становилась соучастием в божественном процессе создания, приближая к самому Богу. Не только благоприятствовала, но и сама была молитвой - созерцанием, представляя собой одну из основных форм реализации призыва из Правила св. Бенедикта – Ora et labora – «молись и работай».

Самым важным из цистерцианских садов был вертоград, называемым крестовым садом. Это был внутренний двор, образуемый четырьмя зданиями: костелом (в Польше чаще всего с северной стороны, так, как и в Пельплине) и тремя, первоначально одноэтажными, крыльями монастыря. Четырехугольник застройки был соединен тянущимися вокруг вертограда клуатрами, т.е. длинными коридорами, открывающимися стрельчатыми окнами на внутренний сад. Первоначально заросший просто травой, он был местом расположения колодца, иногда заменяемого фонтаном. К нему вели четыре перпендикулярные дорожки, создавая таким образом четыре перекладины креста - отсюда происходит название сада. Его символика легко читаема - внутреннее пространство, закрытое и бережно охраняемое стенами зданий, защищенных стенами аббатства, это, конечно, святое пространство скрытого от человека Рая с источником жизни в центре, а расходящиеся от него четыре дорожки это вытекающие из этого источника четыре райские реки.

Такими же символичными, как и крестовый сад, были окружающие его клуатры, представляя собой нечто большее, чем просто соединяющий ряд. К ежедневным практикам монахов, их духовным упражнениям относилось также хождение по ним вокруг вертограда-Рая. Эта ходьба по практически идентичным коридорам, где за каждым углом открывался снова тот же самый вид, напоминает нескончаемое блуждание по лабиринту, усиливающее потребность идти все время вперед, чтобы найти истинный путь - духовный и жизненный. Характеристичным является то, что человек все время остается в пути к совершенству - святости и спасению, которые символизирует вертоград. Монахам это указывало на саму сущность созерцательной жизни, одновременно формируя в них дух покорности, напоминало об увлечении в лабиринт несовершенства, слабости, грешности, делающих невозможным достижение цели в этой, земной, жизни из-за неидеальности человеческой природы. Одновременно с этим постоянно возобновляемое упражнение утверждало в желании не прекращать усилия и направляло все время вперед, защищая от двух наиболее подлых врагов монаха: гордыни и уныния.

Очаровательна была сама чистота симметрии крестового сада – геометрия половины газона, пересеченного линиями дорожек, представляющая космический порядок и восславляющая его Создателя. Только со временем, по мере отхождения от первоначальной суровости и следующей из нее эстетической скупости, добавлялись здесь все более изысканные растительные композиции. По прошествии веков была забыта практика ежедневного хождения по клуатрам вокруг вертограда.

Вторым по важности, а разбиваемый наверняка как первый, был овощной, т.е. кухонный, огород. Старшие монахи были вегетарианцами, и именно он давал им основную пищу. Находился он чаще всего в непосредственном соседстве с кухней и трапезной (столовой), обычно размещавшейся в крыле напротив костела, т.е. наиболее удаленном от него (в Пельплине - южное крыло). В ровных, симметричных линиях грядок здесь выращивали бобы, горох, капусту, салат, огурцы, лук и чеснок – почти все, что составляло монастырский рацион. Их продолжением были сады и виноградники, разбитые сразу за стенами клаузуры и развивавшиеся по мере присоединения к конвенту новых братьев, особенно братьев светских, называемых конверзами. Хотя они находились в монастыре, вместо обета давали только обещание послушания, чистоты и бедности; собранию служили ремеслом, выполняя работы согласно своей профессии (в качестве садовника, сапожника, медика или каменщика). Аббатство получило от поморских князей большие земельные наделы, и главным образом на их работе должны были основываться сельскохозяйственные работы и разведение скота. Так же как и все водные инициативы, регулирующие течение реки, благодаря которым появились среди прочего искусственные пруды для разведения карпов - такие как тот, что находится на территории пельплиньских Садов епископа.

Следующим цистерцианским садом был огород с травами, расположенный рядом с больничкой и поэтому названный больничным. Он обеспечивал сообществу основанные на травах лекарства, необходимые для обеспечения основной медицинской помощи. К травам в средневековье относили не только обычно выращиваемые здесь шалфей, полынь, мяту, пижму, котовник, но и некоторые овощи, такие как лук-порей, сельдерей, редис, фенхель. Огород с травами был необычайно важен по причине исключительного подхода цистерцианцев к больным, следующего, как обычно, из Правила св. Бенедикта, который предписывает: «служите им так, как будто вы сам Иисус Христос». Поэтому больница была одним из первых зданий, которое возвели старые монахи. В Пельплине первая больница была организована в здании, первоначально служившим дормиторием (спальнями) конверзам, расположенном рядом с предназначенным для них и остальных мирян небольшого костела «за стенами» (сегодня Божьего Тела). На данный момент это самое старое светское здание Пельплина, сегодня выполняющее роль каминного зала для приходских встреч.

Последним из первоначального, средневекового плана цистерцианских садов было кладбище. Буйно поросшее, оно было местом рефлексии и задумчивости – как над краткосрочностью и летучестью человеческой жизни, так и над непрерывностью и стойкостью цистерцианского монастыря, его пути, усилий и достижений. Братьев хоронили в скромных одинаковых могилах, единственным украшением которых был крест. Крест был также центральным пунктом кладбищенского сада, отсылая в этом контексте к райскому дереву жизни и символизируя таинство жертвы и искупления, неизбежность смерти и обещание воскресения. Тайны смерти, которая приносит жизнь.

Сады цистерцианцев: средневековые сады аббатства

С течением веков аббатство увеличивалось, контакты с внешним миром учащались и к сожалению, началось ослабление дисциплины. Несмотря на то, что орден цистерцианцев родился из бунта нескольких бенедиктинцев против отхода их собрания от аскетичного Правила св. Бенедикта, постепенно, но неминуемо, старшие монахи попали в ту же самую ловушку, что и их «черные братья». Аббатства функционировали как большие и современные сельскохозяйственные
и промышленные предприятия, и все труднее было монахам идти дорогой строгих отшельников. Трудно переоценить их роль в цивилизационном прогрессе, однако это произошло ценой отказа от идеалов первых цистерцианцев, во главе со св. Робертом Молемским, основателем собрания в Сито. Одним из заметных знаков этого был переезд аббатов из общего дормитория (спальни) в монастыре в свои собственные, частные резиденции - Дом или Дворец аббата. Они строились уже за стенами клаузуры, на территории, доступной мирянам, а вместе с ними возник последний элемент, свойственный цистерцианским садовым проектам – аббатский сад.

Сама идея его противоречила Правилу, а также и форма была далека от первоначальной цистерцианской покорности – он уже чисто декоративный, и со временем все более наполненный пустым украшательством. Появляется он в эпоху барокко и обладает основными чертами барочных садов, называемых также французскими. Его характеризует прежде всего полное выравнивание открытого пространства и жесткая геометричность, полученная и подчеркнутая с помощью правильной сетки дорожек, размещающих т.н. партеры, т.е. газоны с низкими композициями из цветов и кустарников, обрамленных чаще всего самшитом. Ряд эффектных партеров, расположенных на оси по отношению к главному здания сада, создавал т.н. парковый интерьер. Оформленный по бокам аллеями деревьев, он должен был удаляться от него практически в бесконечность.

Источником этого отхождения от простоты и скромности, аскетичной духовности пустоты не была однако гордыня монахов - как минимум не только она. Это явление было вполне сознательно принятым последствием закончившегося в 1563 г. Тридентского собора, католического ответа охватывающей Европу реформации и волне связанного с ней террора. Вместе с Собором рождается контрреформация и искусство барокко, которое должно было в духе триумфализма ошеломлять и поражать - как грузом эмоций, так и богатством декораций. Также и цистерцианцы следуют в направлении, заданном постулатом иезуитов о том, чтобы католическое искусство, даже садовое, как можно сильнее отделилось от протестантской эстетики, которая, парадоксально, была так близка их первоначальной духовности – бедная, упрощенная, суровая... По иронии судьбы, среди всех садов именно эти аббатские сохранились лучше всего до наших дней.

Вероятно, наиболее известным, а вместе с тем самым большим примером в Польше является расположенный недалеко от Пельплина Оливский парк местного Аббатского дворца. Его известная нам сейчас форма это результат действий двух аббатов и их садовников – Яцека Рыбиньского и Карла Гогенцоллерна. Его типично барочная, французская часть была создана вместе с самим дворцом по инициативе Яцека Рыбиньского после 1740 г. Характеристичными являются не только цветочные партеры, но и геометрически оформленные пруды, ровно подстриженные шпалеры высоких лип, берсо, называемые в средневековье охладителями, т.е. аллеи, идущие внутри тоннеля из переплетенных крон деревьев, растущих с двух сторон, чаще всего грабов. Английский сад периода позднего барокко развили во время второго из этих аббатов, после смерти предшественника в 1782 г. Его главным отличием является отказ от искусственной геометричности в пользу большей естественности. С этой целью формировался и использовался существующий ландшафт, а сады определенно интенсивнее засаживались деревьями. Отказ от открытых партеров принес также тень, которой так не хватало в предыдущую эпоху. Именно с этого времени сохранился до наших дней каскад у прудов на Оливском ручье и искусственные холмы, например, один с Гротом Шепота.

В Пельплине Дом аббата был построен около 1651 г., т.е. во время правления Яна Кароля Чарлиньского. Вероятно, вместе с домом был заложен сразу и его сад. Несмотря на то, что он не сохранился до наших дней, некоторое представление о его виде мы имеем благодаря сохранившейся панораме аббатства, т.н. ведуте, выполненной в 1774 г. неизвестным художником. С восточной стороны монастыря, уже за стенами, видно поштукатуренное в белый цвет здание, перед которым открывается партерный сад с четырьмя декоративными геометрическими композициями. Каждая из них с отдельным стройным деревом в центре - торчащим в небо как стрелка солнечных часов. Четыре партера выделены двумя перпендикулярными дорожками, одна из которых, поперечная, определенно шире, а ее северная часть ведет прямо на несколько более высокий уровень. На нем раскидывается как бы второй сад,
с совершенно другой композицией - его образуют два поля со значительно большим количеством концентрически посаженных деревьев. Между них, в самом центре этой части, на продолжении дорожки с низшего уровня, находится небольшое строение. Трудно однозначно сказать, что мы видим на панораме XVIII века. Возможно, поштукатуренное здание это дом аббата, а сад перед ним это двухуровневый аббатский сад. Возможно также, что он все-таки находился только на низшем уровне, а соединялся с садом-кладбищем, в котором центральная постройка могла бы тогда быть погребальной часовней - похожей хотя бы на часовню с кладбища в Оливе. Он протянулся до самого «костела за стенами», о кладбище которого известно, что оно возникло во второй половине XVII в., так же как Дом аббата и его сады. Независимо от их предназначения, возникшая более чем на 100 лет позже ведута ясно указывает на то, что эти сады существовали на территории, раскинувшейся между костелом Божьего тела и Вежицей. Сегодня это все еще зеленая территория на задах старой плебании кс. Бернарда Сыхты, построенной в XIX в. в неоготическом стиле на ул. Мествина.

Ведута была построена через два года после I раздела Польши, т.е. на пороге последнего разделения пельплиньских цистерцианцев, законченного ликвидацией монастыря, совершенной прусским королем через неполных 50 лет. Кроме изменений, какие по мере разрастания аббатств проходили также их сады, мы можем все еще увидеть на ней также и остальные сады из цистерцианского проекта. К юго-восточному углу монастыря, заслоняя несколько его кухню и техническо-санитарное здание (данскер), примыкает кирпичный прямоугольник. Кажется, что в нем могла бы размещаться новая, большая, больница (начала XVII в.), а тогда видимый у его подножия, окруженный собственными стенами, сад мог бы быть огородом с травами. Под стенами проходит канал, окружающий весь сад, создавая прямоугольный остров, на который ведет мостик. Если посмотреть на право, на другую сторону больничного четырехугольника, то можно увидеть следующий сад, может быть, являющийся чем-то вроде овощного огорода при кухне. Похожим образом огороженный от света стеной, он расположен в глубине, между стеной южного крыла монастыря и кухонными постройками с одной и следующим, в этот раз поштукатуренным, четырехугольником зданий с другой стороны. Этот белый четырехугольник образован был, вероятно, хозяйственными постройками – амбаром, мельницей, другими типичными для цистерцианцев, такими как валяльня или кузница - на это указывает проходящий под ними технический канал. Конечно, на этом этапе развития аббатства еда доставлялась в монастырь со значительно больших территорий за стенами клаузуры. В Пельплине сады начинались сразу за южной стеной аббатства, сходя до самой Вежицы и продолжаясь на другом ее берегу. На ведуте мы можем увидеть их на первом плане, а между деревьями можно разглядеть работающих монахов. Ведение сельского хозяйства было организовано прежде всего через фольварки – например, фольварк Мачеево, видимый дальше всех на севере, между базиликой и «костелом под стенами» (Божьего Тела). На его месте в 1827-29 годах был построен комплекс семи каноний.

Сады епархии у постцистерцианского пруда

Панорама аббатства XVIII века, к сожалению, не показывает нам достаточно другого берега, чтобы иметь возможность представить, как тогда выглядело место, в котором через более чем 60 лет возникнет Дворец епископа, а вместе с ним его сады.

Мы видим только, что восточная стена аббатства, сходясь с южной стеной, идет дальше до самой реки, а на отрезанном таким образом кусочке земли растет упомянутый сад. Отсюда на другой берег ведет мостик - закрытый калиткой. На другой стороне монастырской стены, на стороне «мира», через реку перекинут пешеходный мост. Однако оба прохода передвинуты вправо по отношению к существующему сегодня каменному мостику на дорожке, ведущей от базилики, вдоль монастыря, до Вежицы. Мост ведет над ней до прекрасной барочной лестницы, поднимающейся двумя арками на другой берег. Первоначально вода, подведенная сюда от пруда, падала вдоль лестницы каскадами к реке ниже. Трудно сказать, когда точно она была построена.

Наверняка намного раньше, вероятно, с начала существования аббатства, существовал уже пруд, т.к. именно цистерцианцы искусственно его здесь создали. Они были мастерами ирригации, а их водные проекты поражают размахом и изобретательностью. Также и пельплиньский пруд был только частью целой системы, которая служила для покорения водной стихии и использования ее энергии. Пруд служил им для разведения рыбы, вероятно, в основнм карпов, чем белые монахи были известны. Пруд имеет четкую прямоугольную форму, с юга его наполняет небольшой канал, а на севере находится шлюз, за которым он уходит в Вежицу. Он составляет почти одну четвертую поверхности сегодняшних Садов епископа, на их восточной стороне. В его юго-западном углу находится довольно большой, почти ровно прямоугольный, островок, занимающий в свою очередь около одной четвертой части поверхности пруда.

Сам дворец был построен в 1837-38 годах по инициативе хелминьского епископа Яна Станислава Кутовского. После ликвидации аббатства в 1823 г., благодаря реорганизационным решениям папы Пиуса VII, в следующем году в Пельплин переходят хельминьские епископы. Дворец построен в неороманском стиле, из красного кирпича. Мы не знаем, находилось ли перед ним в этом месте какое-нибудь другое здание. Приблизительно к этому периоду относятся также каретная и дом с воротами, расположенные на западной стороне парка. В то время как находящаяся на востоке от дворца Канцелярия епископа была построена в 1851-52. годах.

Анализ древостоя показывает, что за дворцом открывался интерьер парка, созданный из партеров с обеих сторон проложенной по оси главной дорожки. Они расходились от него вдаль вдоль более длинной стороны пруда, с обеих сторон оформленные засаженными деревьями аллеями - грабовой и липово-каштановой. К счастью, в публикации В. Бельского о садах 1908 г. сохранился точный рисунок вместе
с описанием использованных растений первого из партеров, наиболее нарядного, находящегося непосредственно перед дворцом. Композицию можно увидеть на фотографии 1905 г. и в рамках реконструкции садов она будет восстановлена. На относительно небольшом пространстве перед дворцом, со стороны моста через Вежицу и базилики, овальная клумба обозначала удобный и использующийся до сих пор подъезд к резиденции.

Таким образом, Сады епископа обнаруживают в своем устройстве явный характер барочного сада, называемого французским, хотя дворец возник уже в эпоху романтизма. Только островок, заросший несколько буйной растительностью, с ведущим на него очаровательным мостиком, вносит чуть больше естественности в стиле английского сада. На островке, так же, как у цистерцианцев в Оливе, находился когда-то домик садовника - к сожалению, в отличие от оливского, пельплиньский не сохранился до наших дней.

Через сто лет после восстания, в 1927-28 годах, дворец был снова перестроен. Такое решение принял епископ Станислав Окуневский, желая после возвращения Пельплина возродившейся Польше отделиться также визуально от немецкого влияния. Отсюда и стилистическое изменение ассоциирующегося с Германией неоромантизма – на триумфальный неоклассицизм. К относительно простому, вдохновленному средневековьем, зданию, запечатленному еще на фотографии 1905 г., со стороны подъезда пристроен отсылающий к античной архитектуре портик, огромный тимпан которого опирается на четыре массивные колонны с коринфскими капителями. Одновременно с окончанием строительства епископ Оконевский открыл, используя коллекции дворца, Музей и Архив епархии.

Тогда же в садах появляются два многофигурных памятника, подчеркивающих польскость Поморья. Хотя они не пережили разрушений II мировой войны, зато довольно хорошо сохранились на фотографиях. На этих фотографиях видно, что на полукруглой террасе у вершины барочной лестницы, где сегодня растут кустарники, тогда стоял памятник св. Адальберта. Возможно, где-то в непосредственном соседстве с водой (прудом) находился второй из них – памятник Морской идее, изображающий важных для ее развития в Польше героев.

Хотя эти два памятника междувоенного периода были разрушены, в парке до сих пор стоит другой памятник с интересной историей. Это послевоенная копия довоенного памятника Гутенберга, который стоял на улице Ящкова долина в Гданьске. Фигура пропала уже после войны, под конец 40-х годов. Копия была выполнена проф. Радваньским, ректором Академии изящных искусств в Гданьске, и установлена здесь,
в пельплиньских садах, в непосредственном соседстве единственного в Польше экземпляра Библии Гутенберга.

 

Источники:

  • M. Milecka, Ogrody cysterskie – mit a rzeczywistość, Architectus 3(35), 2013
  • M. Milecka, Średniowieczne dziedzictwo sztuki ogrodowej klasztorów europejskich, Hereditas Monasteriorum vol. 1, 2012, ss. 31-56
  • M. Milecka, The Cistercians large-scale water systems, Architectus 1(31), 2012
  • W. Pytlik, K. Szroeder-Dowjat, Przewodnik ilustrowany Pelplin, изд. Foto Liner, Warszawa 2015
  • Dawne Opactwo Cysterskie w Pelplinie, Towarzystwo Przyjaciół Zabytków Pelplina, интернет-публ., 2015

План Садов епископа

logo projektu
Портал, софинансируемый Европейским Союзом из средств Европейского фонда региональ-ного развития в рамках VIII приоритетной оси «Сохранение культурного наследия и развитие культурных ресурсов» программы «Инфраструктура и окружающая среда 2014-2020».