Хотя сердцем каждого монастырского собрания является его святыня, в случае цистерцианцев почти такую же важную роль играли его сады. Все они имели в первую очередь функции узко утилитарные - не любившие излишней декоративности, предпочитавшие скромность и простоту монахи не создавали садов, единственной функцией которых было бы украшение. Эти цистерцианские сады должны были удовлетворять все потребности сообщества, в соответствии с их главным правилом – оставаться на самообеспечении благодаря труду собственных рук. Создавали они поэтому целую огородную программу, элементами которой были вертоград с колодцем, овощной (кухонный) огород, огород с травами (больничный) и кладбище, а также находящиеся за стенами аббатства, но являющиеся продолжением овощного огорода сады, виноградники и многое другое - даже разведение карпов в искусственно созданных прудах. Одновременно глубокий символизм всех этих огородов, как и работы в них, приводил к тому, что их утилитарные функции тесно переплетались с созерцательными. Под влиянием мистики св. Бернарда они стали отражением божественного порядка, послушно подчиняясь его законам в неустанной переменчивости пор года. Другой средневековый мистик, св. Хильдегарда, писала: «Все Создание есть Божественный Сад». При такой перспективе работа в них, заботливое участие в росте растений, становилась соучастием в божественном процессе создания, приближая к самому Богу. Не только благоприятствовала, но и сама была молитвой - созерцанием, представляя собой одну из основных форм реализации призыва из Правила св. Бенедикта – Ora et labora – «молись и работай».
Самым важным из цистерцианских садов был вертоград, называемым крестовым садом. Это был внутренний двор, образуемый четырьмя зданиями: костелом (в Польше чаще всего с северной стороны, так, как и в Пельплине) и тремя, первоначально одноэтажными, крыльями монастыря. Четырехугольник застройки был соединен тянущимися вокруг вертограда клуатрами, т.е. длинными коридорами, открывающимися стрельчатыми окнами на внутренний сад. Первоначально заросший просто травой, он был местом расположения колодца, иногда заменяемого фонтаном. К нему вели четыре перпендикулярные дорожки, создавая таким образом четыре перекладины креста - отсюда происходит название сада. Его символика легко читаема - внутреннее пространство, закрытое и бережно охраняемое стенами зданий, защищенных стенами аббатства, это, конечно, святое пространство скрытого от человека Рая с источником жизни в центре, а расходящиеся от него четыре дорожки это вытекающие из этого источника четыре райские реки.
Такими же символичными, как и крестовый сад, были окружающие его клуатры, представляя собой нечто большее, чем просто соединяющий ряд. К ежедневным практикам монахов, их духовным упражнениям относилось также хождение по ним вокруг вертограда-Рая. Эта ходьба по практически идентичным коридорам, где за каждым углом открывался снова тот же самый вид, напоминает нескончаемое блуждание по лабиринту, усиливающее потребность идти все время вперед, чтобы найти истинный путь - духовный и жизненный. Характеристичным является то, что человек все время остается в пути к совершенству - святости и спасению, которые символизирует вертоград. Монахам это указывало на саму сущность созерцательной жизни, одновременно формируя в них дух покорности, напоминало об увлечении в лабиринт несовершенства, слабости, грешности, делающих невозможным достижение цели в этой, земной, жизни из-за неидеальности человеческой природы. Одновременно с этим постоянно возобновляемое упражнение утверждало в желании не прекращать усилия и направляло все время вперед, защищая от двух наиболее подлых врагов монаха: гордыни и уныния.
Очаровательна была сама чистота симметрии крестового сада – геометрия половины газона, пересеченного линиями дорожек, представляющая космический порядок и восславляющая его Создателя. Только со временем, по мере отхождения от первоначальной суровости и следующей из нее эстетической скупости, добавлялись здесь все более изысканные растительные композиции. По прошествии веков была забыта практика ежедневного хождения по клуатрам вокруг вертограда.
Вторым по важности, а разбиваемый наверняка как первый, был овощной, т.е. кухонный, огород. Старшие монахи были вегетарианцами, и именно он давал им основную пищу. Находился он чаще всего в непосредственном соседстве с кухней и трапезной (столовой), обычно размещавшейся в крыле напротив костела, т.е. наиболее удаленном от него (в Пельплине - южное крыло). В ровных, симметричных линиях грядок здесь выращивали бобы, горох, капусту, салат, огурцы, лук и чеснок – почти все, что составляло монастырский рацион. Их продолжением были сады и виноградники, разбитые сразу за стенами клаузуры и развивавшиеся по мере присоединения к конвенту новых братьев, особенно братьев светских, называемых конверзами. Хотя они находились в монастыре, вместо обета давали только обещание послушания, чистоты и бедности; собранию служили ремеслом, выполняя работы согласно своей профессии (в качестве садовника, сапожника, медика или каменщика). Аббатство получило от поморских князей большие земельные наделы, и главным образом на их работе должны были основываться сельскохозяйственные работы и разведение скота. Так же как и все водные инициативы, регулирующие течение реки, благодаря которым появились среди прочего искусственные пруды для разведения карпов - такие как тот, что находится на территории пельплиньских Садов епископа.
Следующим цистерцианским садом был огород с травами, расположенный рядом с больничкой и поэтому названный больничным. Он обеспечивал сообществу основанные на травах лекарства, необходимые для обеспечения основной медицинской помощи. К травам в средневековье относили не только обычно выращиваемые здесь шалфей, полынь, мяту, пижму, котовник, но и некоторые овощи, такие как лук-порей, сельдерей, редис, фенхель. Огород с травами был необычайно важен по причине исключительного подхода цистерцианцев к больным, следующего, как обычно, из Правила св. Бенедикта, который предписывает: «служите им так, как будто вы сам Иисус Христос». Поэтому больница была одним из первых зданий, которое возвели старые монахи. В Пельплине первая больница была организована в здании, первоначально служившим дормиторием (спальнями) конверзам, расположенном рядом с предназначенным для них и остальных мирян небольшого костела «за стенами» (сегодня Божьего Тела). На данный момент это самое старое светское здание Пельплина, сегодня выполняющее роль каминного зала для приходских встреч.
Последним из первоначального, средневекового плана цистерцианских садов было кладбище. Буйно поросшее, оно было местом рефлексии и задумчивости – как над краткосрочностью и летучестью человеческой жизни, так и над непрерывностью и стойкостью цистерцианского монастыря, его пути, усилий и достижений. Братьев хоронили в скромных одинаковых могилах, единственным украшением которых был крест. Крест был также центральным пунктом кладбищенского сада, отсылая в этом контексте к райскому дереву жизни и символизируя таинство жертвы и искупления, неизбежность смерти и обещание воскресения. Тайны смерти, которая приносит жизнь.